Галерея последних портретов - Страница 41

– Еще до этого, – Саша указала на свое запястье, которое он до сих пор держал в своей руке, – было с машиной. Я возвращалась домой с работы чуть позже обычного, дорога уже опустела, и в какой-то момент я поймала себя на мысли, что стрелка спидометра перевалила на сотню. Нужно было тормозить, но я не могла даже убрать ногу с педали газа. Наверное, тогда оно еще не так сильно действовало на меня, потому что в итоге мне это все же удалось. А сегодня, – она посмотрела в сторону балкона, – уже нет.

Войтех погладил ее по влажным кудряшкам. Испуг уже прошел, выплеснувшийся в кровь адреналин придал бодрости. В голове все сошлось: видение об этом моменте явилось ему в тот момент, когда он коснулся штрафа за превышение скорости. Во всем происходящем теперь виделся понятный смысл, вот только легче не становилось, потому что смысл этот выглядел крайне пугающе.

Саша тоже молчала, постепенно согреваясь и успокаиваясь в его объятиях. Равномерный, все еще немного ускоренный, стук его сердца клонил ее в сон, но она боялась снова закрывать глаза.

– Знаешь, что интересно? – внезапно спросила она.

– Что?

– В этом моем сне была огромная толпа народа, наверное, все мои знакомые. Даже бывшие однокурсники, с которыми я не встречалась с университета. Максим сказал, что они все пришли посмотреть на мой прыжок. И я сейчас подумала… это же похоже на похороны? Если бы я действительно прыгнула, они бы все пришли. Мне всегда было интересно, почему так? Почему люди не приходят на дни рождения, на свадьбы, а на похороны приходят?

– Потому что в случае с похоронами нельзя сказать: я приду в следующий раз, – усмехнулся Войтех. – Ты вся мокрая, тебе нужно переодеться. И, может быть, принять горячий душ, чтобы согреться. Я пока найду какой-нибудь еды и сделаю тебе крепкий чай, а потом поедем к твоим родителям. Чем быстрее мы выясним, что это за дрянь, тем быстрее сможем от нее избавиться.

Саша кивнула, нехотя выбираясь из пледа.

– Ты же поедешь со мной к ним, правда? Боюсь, я не в том состоянии, чтобы сесть за руль.

– О том, чтобы ты куда-то ехала без меня, не может быть и речи.

* * *

К сожалению или к счастью, даже когда он увидит тебя, то все равно не сможет забрать. Наверное, все же к сожалению. Было бы проще, если бы он просто убил, как убивает любое проклятие. Но ему была обещана добровольная жертва, и именно ее он может взять. И он возьмет, как бы ты ни сопротивлялась. Он вымотает тебя, выжжет изнутри желание жить, заменив его бесконечной усталостью и страхом. Сделает так, что ты добровольно ему отдашься, сама закончишь свою жизнь. Он заставит тебя это сделать. Некоторые из нас пытались сопротивляться, но ему хватало пары дней, чтобы преодолеть это сопротивление. Я знаю, что Елизавета, первая женщина, утонула в реке. Моя мать тоже, хоть отец приложил немало усилий, чтобы выдать ее смерть за смерть от чахотки и сохранить о ней светлую память. Люди ведь не разбираются в причинах самоубийства.

Я всегда боялась этого. Несмотря ни на что, я его боюсь. И боюсь, что если буду сопротивляться, может пострадать кто-то еще, поэтому для себя я решила, что как только мы увидим друг друга, я уйду к нему сама. Не буду ждать, пока он заставит меня сделать это.

26 октября 2013 года, 18.02

ул. Фурштатская

г. Санкт-Петербург

Со своей мамой Саша успела познакомить Войтеха еще год назад, когда они умудрились опоздать на мосты и были вынуждены переночевать в квартире ее родителей. Отец тогда был на даче, чему Саша несказанно обрадовалась, поскольку в противном случае получила бы от него выговор. Тот придерживался достаточно консервативных взглядов, считая, что замужняя дочь не должна дружить с посторонними мужчинами и уж тем более ездить с ними ночью по городу в отсутствие мужа. В свои расследования Саша старалась родителей не посвящать. Однако сегодня ей не было никакого дела до того, что скажет отец.

– Саша? – удивилась Вера Николаевна, увидев на пороге дочь. – Проходи… те, – добавила она, заметив наконец и Войтеха. – Что-то случилось?

– Хотела поговорить, – кивнула Саша, проходя в прихожую. – Ты помнишь Войтеха?

– Конечно, – Вера Николаевна дружелюбно улыбнулась тому и посторонилась, – вы ночевали у нас прошлой осенью.

– Добрый день. Все верно, – согласился тот, постаравшись изобразить вежливую улыбку и проходя вслед за Сашей в квартиру. – В этот раз я ненадолго.

На лице Веры Николаевны удивление сменилось тревогой. Она придумала уже несколько вариантов, с чего вдруг дочь вместе со своим другом могла прийти к ним в гости без звонка, и ни один из них ей не нравился.

– Ты неважно выглядишь, – добавила она, окинув Сашу более внимательным взглядом в ярко освещенной прихожей. – Хорошо себя чувствуешь?

– Отвратительно, – не стала отпираться Саша, раздеваясь.

– С Максимом все хорошо?

– Все прекрасно, – на этот раз в ее голосе проскользнул явный сарказм, испугавший Веру Николаевну еще сильнее.

– Проходите в гостиную, – она указала на ближайшую дверь. – У меня как раз заваривался чай. Я сейчас все сделаю. Отца звать?

– Само собой, – кивнула Саша, махнув Войтеху, – идем.

Войтех прошел вместе с ней в гостиную, в которой ночевал в прошлый раз. За год здесь ничего не изменилось, только ровный слой пыли на поверхностях выдавал двухнедельное отсутствие хозяев. Садиться ему не хотелось, поэтому он остался стоять, но постарался занять место в углу комнаты, чтобы ни над кем не нависать.

Саша сразу же опустилась в широкое мягкое кресло, почти утонув в нем, и положила голову на спинку, прикрыв глаза. Несколько бессонных ночей и пережитый стресс почти не оставили ей сил, а предстоящий разговор с родителями требовал собрать их все. Если они ничего не говорили ей двадцать пять лет, прошедших со дня смерти ее прабабки, едва ли так просто расскажут сейчас. Но самое главное, Саша боялась услышать правду, хотя и так ее уже знала.